Все мы отдаём себе отчёт в том, что в наши дни непонимание процессов, происходящих в экономике, непростительно для людей, которые хотят добиться успеха в своей профессии, даже если она не связана напрямую с экономикой. История экономической мысли – это квинтэссенция опыта решения сложных проблем хозяйственной жизни; опыта, который складывался в борьбе идей, отражавших конфликтующие социальные интересы. Помимо того, что данный курс даст вам представление о том, как эволюционировала важнейшая наука, он призван развить критическое экономическое мышление, а также кругозор и общую эрудицию, что крайне высоко ценится в современном мире и обязательно будет отмечено на собеседовании в любой компании. В нашем курсе обобщаются уроки выдающихся экономических мыслителей: Адама Смита и Карла Маркса, Леона Вальраса и Йозефа Шумпетера, Торстейна Веблена и Николая Кондратьева, Джона М. Кейнса и др. Мы будем разбираться в том, как, отвечая на вызовы своего времени, они создавали корпус современного экономического знания с его возможностями и ограничениями. Для освоения курса вам не потребуется никаких специальных знаний, а для его успешного завершения необходимо набрать проходной балл (80%) по всем оцениваемым заданиям.
Лекция 3.7. Фетишизм политэкономии
Loading...
From the course by National Research University Higher School of Economics
История экономической мысли (History of Economic Thought)
133 ratings
National Research University Higher School of Economics
133 ratings
From the lesson
Феномен Карла Маркса
Основные темы этой недели: Раскрыть многогранный феномен Карла Маркса как ключевой фигуры политической и интеллектуальной истории XIX-XX веков, выявить истоки его мировоззрения.Изучить логическую структуру и основные идеи «Капитала» Маркса, оценить его социально-экономические предвидения в свете тенденций эволюции современных обществ.
Meet the Instructors
Vladimir AvtonomovProfessor, Head of
Department of Theoretical Economics
Oleg AnanyinProfessor
Department of Theoretical Economics
Natalia MakashevaProfessor
Department of Theoretical Economics
[ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА] Ну а теперь поговорим о том,
как Маркс критикует современную ему политическую экономию.
Собственно, это связано с предыдущей темой критикой капитализма, естественно.
Со времен Адама Смита в классической политэкономии довольно прочное
место занимает так называемая «Теория трёх факторов»,
то есть теория, в соответствии с которой богатство создается
взаимодействием трех факторов: земли, труда и капитала, и,
соответственно, каждый из этих факторов по справедливости получает свою долю.
Три фактора — это элементы всякого процесса труда.
Всякий процесс труда включает предмет труда,
ну в данном случае это земля или, шире, природа; это орудия труда,
которые ассоциируются с капиталом; и это само действие, сам труд.
Здесь как бы все вроде бы просто и очевидно.
И Маркс почти со всем с этим готов согласиться, кроме одного момента:
он не готов согласиться с отождествлением орудий труда и капитала.
По Марксу богатство-то создается трудом, все остальное — его условия,
и орудия труда становятся капиталом лишь в определенных условиях,
когда они монополизируются одним классом для эксплуатации другого класса.
И с этой точки зрения «Теория трёх факторов» есть способ скрыть вот
этот факт, приписать «Капиталу» качества, которые ему не свойственны.
Здесь я могу только еще обратить внимание на рассуждения знаменитого
индийского экономиста и философа, лауреата Нобелевской премии по
экономике Амартия Сена, когда он, говоря о трудовой теории стоимости,
говорит о том, что, собственно, что это такое, трудовая теория стоимости?
Это способ смотреть на мир.
Всякая теория основана на каких-то абстракциях и выделяет какие-то факторы,
сквозь призму которых она смотрит на окружающую реальность.
Так вот трудовая теория стоимости — это способ посмотреть на социальную,
экономическую реальность с точки зрения деления людей на тех,
кто трудится и кто не трудится.
То есть точка зрения труда в основе своей.
И именно эту точку зрения и занимает, сознательно занимает Маркс.
И он как бы предлагает, что есть другая точка зрения,
которая вот ассоциируется с «Теорией трёх факторов»,
она как бы представляет себя независимой, объективной,
исходя из вот этого простого процесса труда, но она маскирует то,
что она на самом деле тоже занимает определенную позицию,
занимает позицию, которая отстаивает интересы тех факторов,
которые претендуют на долю в этом продукте труда, претендует не вполне основательно.
И он предлагает свою теорию, которая объясняет те же факты,
но с других позиций, и как бы предлагает читателю сравнить результаты
и предпосылки, которые заложены в этих разных теориях.
То есть теория Маркса — это иная интерпретация реальности,
тех же фактов реальности, но с иных позиций.
Как конкретно он это делает, мы сейчас проследим на одном более частном примере,
на примере феномена ссудного капитала.
Стандартная тогда политэкономия, Маркс ее еще называет буржуазной или вульгарной,
рассматривает ссудный капитал как продукт отношения «кредитор–заемщик»,
то есть отношения между капиталистами.
Рабочий в этих отношениях не принимает участия.
Соответственно, процент на капитал — это специфическая
экономическая категория, поскольку она формируется
на денежном рынке как единая величина, и в каждый момент времени едина.
Этим она отличается от прибыли, которая имеет тенденцию к уравниванию,
но в каждый момент времени, конечно же,
в каждом производстве она может сильно отличаться и не является единой.
Так вот процент — это некая единая величина,
формируемая на объективном конкурентном рынке денег.
Соответственно, и тоже Маркс об этом пишет,
процент не имеет естественного уровня цены, в отличие от обычных товаров.
Это результат игры спроса и предложения.
В определенных границах, конечно.
Он не может падать ниже нуля и не может подниматься выше уровня прибыли,
потому что он выплачивается из прибыли.
Здесь Маркс следует тому, о чем мы можем найти и то,
что мы можем найти и в «Богатстве народов» Адама Смита.
Кстати, в этот период загадку процента попытались
разгадать многие авторы, и были довольно экзотические теории.
Например, были предложения связывать норму процента, естественную
норму процента с приращением древесины в лесу, годичного приращения древесины.
Вот это, говорит, естественная база, почему, собственно говоря, деньги растут.
Маркс это отвергает, повторяю, он считал это как раз такой ценой,
которая формируется спросом и предложением.
Так вот, поскольку прибыль, то есть доход,
который получает на капитал капиталист,
она вот таким образом формируется, то в условиях,
когда возникает этот денежный рынок и формируется процент,
Маркс пишет о том, что даже в уме капиталиста,
который работает на собственном капитале, как бы его доход делится на две части.
С одной стороны, ссудный процент, который задан рынком денежным и как бы
предполагает, что любой капитал вот должен должен просто дать некий доход.
И предпринимательский доход,
то есть некий результат личных усилий данного капиталиста.
Это было более-менее стандартное представление о ссудном капитале.
Маркс опять же почти целиком его принимает, но единственное,
что он не принимает, это вот признание того,
что ссудный процент может быть сведен к отношению просто капиталистов.
Он, единственное, что он делает,
он встраивает феномен ссудного процента в свою теорию.
И оказывается, что ссудный процент — это некоторое расширение стандартной формулы,
всеобщей формулы капитала.
Просто это отношение, которое как бы наращивается на эту формулу.
То есть один агент передает деньги другому, чтобы тот, другой или третий,
или четвертый, неважно, но на каком-то этапе эти деньги попали в производство
и обеспечили какой-то производственный процесс и создание реальных ценностей.
Вот только тогда вместе с этими реальными ценностями будет
произведена дополнительная стоимость,
и эта стоимость может стать материальной основой для процента,
который задним уже числом будет перераспределен и достанется тому,
кто авансировал эти первоначальные деньги.
То есть между этими крайними звеньями — деньги и деньги с приростом,
который сам Маркс называет «бессмысленным резюме» формулы капитала,
лежит обычный стандартный производственный процесс,
которой создает реальные ценности.
Но Маркс не останавливается на такой интерпретации ссудного процента,
он видит и то, что вот это разделение на процент и предпринимательский
доход оно тоже неслучайно.
Оно отражает распадение самого капитала на то,
что Маркс называет капитал-собственность или капитал-функция.
Вот капитал-собственность он как бы в силу статуса собственности претендует на некий
доход в виде процента, а капитал-функция — это реальная деятельность организатора
производства, который претендует на доход как зарплату за надзор,
управление и другие функции в реальном производственном процессе.
И результат получается применительно к этому капиталу-собственности,
что капитал выступает, как Маркс пишет, фетишем,
который представляет собой некую силу,
порождающую доход сам по себе, в том числе без участия рабочего.
Вот это Маркс ставит под сомнение.
Но его версия, собственно, заключается в том, что он, повторяю,
встраивает более или менее очевидные характеристики ссудного процента
в некие более широкие рамки своей теории и дает иную интерпретацию этому явлению.
Но на этом тоже Маркс не ставит точку.
Говоря о том, что происходит выделение капитала-функции,
он видит в этом явлении очень важный знак.
Он видит, что Капитал становится вообще излишним для организации
производственного процесса, потому что капитал-функция — это такой капитал,
собственно, который может функционировать без самого, собственно, капитала.
Это может быть заемный капитал, это может, эту функцию может выполнять управляющий,
менеджер, не имеющий своего капитала, и так далее.
То есть, то что всегда говорилось, служит основой капиталистического хозяйства,
именно этот капитал, и он якобы дает какие-то права и доходы,
то в случае выделения капитала-функции,
возникает тенденция к самоустранению капитала.
Еще более яркий пример — это акционерный капитал, который тоже был тогда
еще совсем молодой во времена Маркса, но он уже фиксирует его особенности.
То есть, акционерный капитал прямо предполагает,
что собираются как бы деньги с разных этих самых акционеров,
но реальное руководство производственным процессом осуществляет наемный менеджер.
А сами владельцы капитала играют пассивную роль.
И, анализируя это явление, Маркс, задолго до всех теорий о революции управляющих,
уже которые возникли в двадцатом веке и других теорий, пишет о том,
что в такой форме мы наблюдаем упразднение капитала как частной
собственности в границах самого капиталистического способа производства.
То есть, в случае акционерного капитала мы видим уже некую
общественную форму функционирования реального производства.
Капитал здесь как бы излишен.
Когда Энгельс публиковал третий том «Капитала» в середине 90-х годов 19-го
века, он сопроводил эту публикацию своим, своими статьями вводными и показал,
что новые факты, которые к тому времени уже сложились в развитии капитализма,
они вполне подтверждают те тенденции, которые зафиксировал Маркс.
И, в частности, он пишет о знаменитой афере с Панамским каналом, откуда сегодня
мы говорим слово «панама» в таком смысле как некий такой большой обман.
И что, и говорит о том, что эта афера вокруг Панамского канала,
это как раз были финансовые спекуляции на общественных капиталах.
То есть, частный капитал начинает паразитировать на общественном капитале и
на нем, так сказать, зарабатывать свои доходы.
То есть, это явное развитие той тенденции, которая наметилась уже у самого Маркса.
А что нового в наши дни?
Здесь мы тоже можем обратиться к самому последнему мировому финансовому кризису.
Вот заявление Председателя Европейского Центрального банка в январе 2007 г.
незадолго до начала кризиса: «В новых, весьма сложных финансовых инструментах
такой заряд креативности, что мы просто не можем сказать, где тут могут быть риски.
То есть, ведущий финансист мира был полон оптимизма.
Прошло несколько месяцев и другой ведущий финансист мира,
председатель Федеральной Резервной Системы Центрального Банка в Соединенных Штатах,
знаменитый Алан Гринспен, уже говорил совсем другое.
Он говорил о том, что: «Я допустил ошибку, предположив, что их», то есть,
финансовых воротил, «личный интерес заставляет их как можно тщательнее
защищать интересы собственных акционеров...Только что рухнула одна
из опорных конструкций, державших всю рыночную экономику».
Сегодня появился новый термин — финансиализация,
который означает как раз отрыв финансовой сферы от реального сектора экономики.
Но разве это не то же явление, о котором писал Маркс в середине
19-го века?
Высшая школа экономики 2014
[ЗАСТАВКА]
Explore our Catalog
Join for free and get personalized recommendations, updates and offers.
Coursera provides universal access to the world’s best education,
partnering with top universities and organizations to offer courses online.
© 2019 Coursera Inc. All rights reserved.
