0:06
Здравствуйте, уважаемые коллеги.
Мы продолжаем запись нашего курса, посвященного второй истории человечества.
Истории изобретений и открытий,
которые поменяли нашу жизнь, добавили в нее новые возможности.
В последнем эпизоде мы говорили о задаче осознания того,
как устроена Вселенная, ну в понимании, так сказать, вот наших предков –
это только Солнечная система: что находится в центре ее: Земля или Солнце.
Добрались до теории Коперника,
который достаточно грамотно математически обосновал,
что удобнее считать центром Вселенной все-таки Солнце, а не Землю.
А дальше, наверное, стоит рассказать про Галилео Галилея.
А это любимый персонаж Сергея Евгеньевича. Наверное, я передам ему слово.
Да, спасибо.
Коллеги, ну действительно, а потом вот эту, так сказать,
пальму первенства у Коперника перехватил Галилей.
Но прошло лет, наверное, 60-80 после Коперника,
и Галилей начал пропагандировать теорию Коперника.
Он издал книгу, конечно,
Галилей стоял полностью на гелиоцентрических позициях.
Он понимал, что заставить всю Вселенную за сутки
совершать оборот вокруг Земли абсолютно невозможно.
Гораздо проще, хотя, конечно,
нам пришлось переступить вот через эту относительность движения,
повернуть за сутки Землю вокруг своей оси,, тогда она будет казаться,
что все вокруг нас поворачивается.
Итак, Галилей издал книгу,
которую он назвал «Диалог о двух системах мира, Птолемеевой и Коперниковой».
Книга эта встретила, ну,
какую-то жуткую совершенно реакцию Папы Урбана VIII – друга Галилея.
Мы рассказывали об этом.
Папа инспирировал судебный процесс над Галилеем, потом было отречение.
Вот какие же аргументы Галилей приводил в пользу теории Коперника,
в пользу гелиоцентрической системы мира.
На самом деле аргументов этих было достаточно много.
Во-первых, это аргументы, связанные просто со здравым смыслом.
Ну, смотрите, можем мы заставить все звезды
за сутки совершить полный оборот вокруг нас.
Ну, трудно себе представить.
Если считать, что все эти звезды невесомы, точечны и малы,
и приклеены к тоненькой сфере, и она крутится – можно.
Что собственно и есть суть системы Птолемея.
Птолемея, да. Конечно, вот такого Галилей не допускал.
Он считал, что звезды – это реальные космические тела, и, если это так,
то заставить их вращаться,
за сутки совершать полный оборот совершенно невозможно.
Ну, а дальше Галилей, конечно, боролся за так называемую относительность движения.
Вот основная идея его была такой:
заметить движение невозможно, движение как бы относительно.
И это означает, что есть, например, навстречу друг другу далеко-далеко
от всех других звезд движутся 2 космических корабля.
Кто из них движется, Андрей Станиславович?
Ну, мы знаем прекрасно, что движение относительно, поэтому оба движутся.
Да, и нет никакого объективного способа,
т.е. фактически нет никакого эксперимента,
который бы показал нам, кто их них движется.
Хотя есть и другая логика.
А другая логика такая: если у одного из этих кораблей двигатель выключен,
а у другого работает…
А если оба выключены и оба движутся по инерции, кто движется?
Тогда вопрос… на вопрос о движении у нас нет ответа.
И это действительно так, движение относительно, мы знаем это.
Вот знаете, что самое для меня удивительное,
что вообще вот Галилею никто не задал вопрос:
«Ну ты же сам говоришь про относительность движения, казалось бы
какая тебе разница, что в центре?
Да, кто там в центре – разницы нет.
Но Галилей-то понимал ответ на этот вопрос,
ведь он пытался уловить очень слабый эффект – эффект неравномерности движения.
Равномерное движение нельзя заметить, а неравномерное можно.
И Галилей искал вот эту неравномерность, искал движение с ускорением.
Более того, он придумал концепцию приливов и отливов.
Ему казалось, что приливы и отливы говорят о том, что Земля как раз движется.
Концепция его была неправильная,
и вот сейчас мы понимаем, где он ошибки допустил.
Но подход был умный.
Но подход был глубокий.
Галилей понимал, что нужно искать неравномерное движение или,
как говорят физики, нужно искать неинерциальность.
А от этой мысли, Сергей Евгеньевич, я просто, так сказать,
перебью вас, очень близко к современной науке.
Почему? Потому, что если нет неравномерности,
значит ничто движению не мешает, нет мешающих сил.
Нет неравномерности – нет ни мешающих, ни помогающих сил, никаких сил.
Есть неравномерность – есть силы. А вот вам уже точный второй закон Ньютона.
А это уже современная вычислительная,
обладающая предсказательной способностью, физическая наука.
И, смотрите, мы опять вернулись к тому, что наука должна уметь предсказывать.
Только тогда она – наука.
Но мы вот в нашем курсе говорим, как раз о науке.
Ну, а сегодняшний эпизод, связанный с диалогами о 2-х системах мира,
о Галилее, Копернике, мы на сегодня заканчиваем.
Приходите, будет интересно. До свидания.
До свидания.
Муравьев Сергей ЕвгеньевичДоцент
Ольчак Андрей СтаниславовичДоцент
