Еще один способ распределения власти,
концентрации и распределения власти, о котором мы будем говорить сегодня,
является, по крайней мере, с точки зрения традиционной литературы,
обычных учебников, какой-то экзотикой.
Речь идет о корпоративном или
корпоративистском способе концентрировать и распределять власть.
Договоримся о терминах.
Что такое корпоратизм?
Собственно, это понятие используется для описания любой модели представительства
интересов, и основанной на ней политике, которая отличается от плюрализма.
Слово корпоративизм, корпоратизм имеет в своей
основе латинский корень «корпус» или «тело».
И это не зря.
Известный исследователь данного явления Филипп Шмиттер
использует написание этого термина на французский манер — корпоратизм.
И в этой транскрипции, а также с приставкой нео-,
этот термин получил широкое распространение,
потеряв негативную коннотацию, негативную ассоциацию с
реальными недемократическими режимами, которые использовали этот
способ представительства и выражения интересов политики.
Впрочем, в русскоязычной литературе и корпоратизм и
корпоративизм используются как слова-синонимы.
Итак, мы зафиксировали, что корпоратизм —
это способ представительства интересов отличный от плюрализма.
В некотором смысле в социальных науках и в реальной политической практике корпоратизм
был конкурентом плюрализму и марксизму в том,
что касается понимания социально-политической и
социально-экономической реальности современного общества.
Корпоратизм как парадигма, как способ понимания реальности получил
признание, научное признание в 60-70-е годы.
И это не случайно.
Почему?
Корпоратизм — это инструмент объяснения новых социальных,
политических и экономических обстоятельств в развитых государствах.
Почему этот инструмент оказался таким пригодным для
объяснения реалий целого ряда государств?
Потому что происходит формальное инкорпорирование групп интересов в
систему принятия решений современного государства.
Потому что получили чрезвычайно широкое распространение социальные
пакты с участием профсоюзов, правительств и бизнеса.
И потому что в развитых государствах в определенный момент времени началась
трансформация характера формирования публичной политики в ряде сфер.
Например, в области социального обеспечения.
Например, в области образовательной политики.
Например, в области определения направлений и характера
отраслевых политик за счет определения групп
и включения групп, мнение которых было важным
при подготовке и реализации соответствующих реформ, при подготовке
и реализации соответствующих социальной, отраслевой политики.
Плюрализм, марксизм, корпоративизм.
Что между ними общего и в чем они различаются?
Существует два базовых параметра, по которым эти способы понимания социальной,
политической и экономической реальности различаются между собой.
Плюрализм определяет государство как слабое, недоминирующее.
В этих условиях возможно существование свободных от государства разнообразных,
сильных и неограниченно конкурирующих друг с другом групп интересов.
Более того, конкуренция групп интересов понимается как основа хорошей,
эффективной публичной политики.
Марксизм, напротив, определяет государство,
как сильное, доминирующее, в пределе — даже тотальное государство.
И наряду с государством существуют подчиненные ему
неавтономные и слабые группы интересов, которые не существуют вне государства.
Признается существование только официальных и
контролируемых государством групп.
Мы с вами говорим о реальности нормативной модели
недемократических государств, которые были весьма широко распространены в XIX,
конечно, в большей степени в XX веке.
И что на этом фоне особого говорит корпоратизм,
как он описывает реальность современного государства?
Корпоратизм в данном случае предстает как третий путь.
Возможно существование «сильного» дирижистского государства,
но оно не «тотально».
И существуют регулируемые, поддерживаемые,
признаваемые государством группы интересов, которые
вовлекаются в принятие решений.
При этом подчеркивается, что группы интересов, вовлекаемых,
включаемых в процесс принятия решений, представляют все сектора общества.
Что можно сказать об этих трех парадигмах еще?
Различие между плюрализмом, марксизмом и корпоратизмом по этим
двум параметрам определяется логикой «больше — меньше», а не «или — или».
Более того, даже сам
корпоратизм в данных условиях также подчиняется логике «больше — меньше».
Реальные корпоратистские порядки, например,
современная Швеция или франкистская Испания,
позволяют говорить о существовании «мягкого» и «жесткого» корпоратизма.
«Мягкого», допускающего довольно значительную автономию групп интересов,
и «жесткого» корпоратизма,
который в принципе лишает группы интересов какой бы то ни было автономии.
Более того,
только факт признания определенных групп позволяет им существовать.